С Натальей Евгеньевной Горбаневской я
познакомился весной 1998 года в Париже, когда по приглашению редакции газеты
«Русская мысль» приехал во Францию. Собственно, инициатором этого приглашения
была именно она, потому что главный редактор
Ирина Алексеевна Иловайская, которой
в Москве передал я дискету с текстом книги о Вадиме Делоне, работать с
ним попросила Горбаневскую. Наталья Евгеньевна стала, таким образом,
доброжелательным и очень внимательным рецензентом рукописи. Благодаря ее
советам я избежал некоторых серьезных ошибок. Она же готовила фрагменты книги к
публикации в нескольких номерах «Русской мысли». Многого о Горбаневской в ту
пору не знал, многое открылось позднее. Но именно в Париже услышал ее стихи в
авторском исполнении, проникся искренней симпатией и уважением к замечательной
поэтессе и человеку редкой нравственной стойкости.
Встретившись через много лет, в
феврале 2012 года, в Москве, был счастлив получить из рук Натальи Евгеньевны
свежеизданную книгу «Прозой о поэзии и поэтах». Одна из статей сборника,
«Умерим восторги», критический отзыв о принципах составления первого тома
собрания сочинений Анны Ахматовой в 6-ти томах, дала мне повод свою статью
озаглавить
Не умеряя восторга
Иосиф Бродский, в чьем
нравственном (и интеллектуальном) авторитете сомневаться не приходится,
заметил: «За равнодушие к культуре общество прежде всего гражданскими свободами
расплачивается. Сужение культурного кругозора – мать сужения кругозора
политического». Сегодня высказывание звучит особенно злободневно. И потому
значительным событием представляется выход книги Натальи Горбаневской «Прозой о
поэзии и поэтах» *.
* * *
Лидия Чуковская в
«Записках об Анне Ахматовой» пишет: «Анна Андреевна в Лаврушинском, в
писательском доме, у Алигер. Анна Андреевна уютно сидит на диване. У нее гости:
Эмма Григорьевна (Герштейн), Наташа Горбаневская и Юля Живова».
Наталья Евгеньевна помнит это – как помнит и все встречи с
Ахматовой, когда с ее благословенья, так сказать, переписывала от руки
«Реквием», помнит, как на поэтическом вечере в Политехническом прочитала перед
обомлевшим залом запретные строки «Реквиема»:
А за проволокой колючей,
В самом сердце тайги дремучей…
Горбаневская
утверждает: «Реквием» - одна из
вершин поэзии Анны Ахматовой: «Это она, Анна Ахматова, личность,
индивидуальность, могла не только описать пережитые ею события, но и произнести
«бедные, подслушанные слова» своим «неповторимым голосом».
Преклонение перед великой Ахматовой объяснимо. Но дело в том,
что и Анна Андреевна высоко оценила талант молодой поэтессы. Из той же книги Л.
Чуковской: « - А вот эта женщина, - Анна Андреевна раскрыла сумочку и вынула
листок со стихами Натальи Горбаневской, - ей не хочется, больно ей, но не
писать она не может…»
* * *
В последние годы
поэзия Натальи Горбаневской получила повсеместное признание. Если
прежде тиражи ее книг расходились в Русском Зарубежье, выпущенные
издательствами Ардис, Руссика, ИМКА-Пресс и др., то с начала 90-х отечественные
издатели регулярно знакомят публику с творчеством поэтессы. В каждый свой
приезд в Россию Наталья Евгеньевна охотно выступает перед любителями поэзии,
дает интервью. Почетный доктор Люблинского университета имени Марии
Кюри-Склодовской, лауреат международного литературного конкурса «Русская
премия», она участвовала в документальном телесериале «Они выбирали свободу»,
телефильме «Дуэль Вадима Делоне», документальной ленте Ксении и Кирилла
Сахарновых «5 минут свободы».
Живущая ныне в Париже с польским паспортом уроженка Москвы, в августе 68-го Наталья Горбаневская вместе с
друзьями – всего их было семеро, «великолепная семерка» - вышла на Красную
площадь, чтобы показать миру, что не все в стране одобряют оккупацию
Чехословакии, что есть у наших граждан чувство стыда и боли за страну, эту
«империю зла», присвоившую право диктовать другим. Наташе Горбаневской тогда
было 32 года, в коляске у нее лежал младший сын, Оська. Но она вышла на
площадь! И прошла все круги ада советской карательной психиатрии, допросов и
издевательств, не отступив и не
сдавшись. Именно она полтора года (до ареста) была редактором и издателем
«Хроники текущих событий», извещавшей мир о нарушениях прав человека в СССР.
Прекрасная и страшная судьба!
Сегодня, оглядываясь на прошлое с Бутырской тюрьмой,
спецпсихбольницами тюремного типа и инъекциями галоперидола, Наталья
Евгеньевна, похоже, ни о чем не жалеет. А, оказавшись в постсоветские годы в
Праге, пошутила: мы, дескать, вышли на площадь ради того, чтобы увидеть красоты
столицы Чехии…
* * *
Но вернемся к книге Натальи Горбаневской.
Название «говорящее» - «Прозой о поэзии и поэтах» - намек или
напоминание (возможно, неумышленные) об эссе Иосифа Бродского «Поэт и проза».
Состав книги – статьи, рецензии,
интервью Натальи Горбаневской.
Опубликованы они были в основном в лучшей газете русского Зарубежья –
парижской «Русской мысли», в которой она работала долгое время, некоторые – в
журнале «Континент», где Горбаневская была «правой рукой» редактора-основателя
Владимира Максимова. Интервью
исследователю творчества Иосифа Бродского Валентине Полухиной печатались в других изданиях или книгах.
Томик, что называется, плотный – короткие тексты следуют один за другим.
Начинается все, разумеется, с Ахматовой,
с которой Горбаневская познакомилась весной
1962 года в Москве, в доме Ардовых. «Позвонила, испытывая неловкость:
«Хочу прийти, почитать стихи». Она говорит: «Приходите». Весной 62-го года я
успела написать несколько стихотворений, включая два моих, условно говоря,
«классических» - «Как андерсовской армии солдат…» и «Концерт для оркестра». И
Анне Андреевне они очень понравились…»
Так начались в мае 62-го и продолжались до января 66-го года
встречи и общение Натальи Горбаневской с великой поэтессой. «Она действительно
меня любила, - пишет Наталья Евгеньевна, - это я могу сказать. Я же, когда ее
видела, - будто каждый раз орден получала, и ни за что, незаслуженный. Но самое
главное было даже не это. Самое главное – что я с ней начала становиться
человеком…»
А далее в книге следуют рецензии на книги: «Ахматова и
Фонтанный дом», «Анна Ахматова:
последние годы», на первый том собрания сочинений Ахматовой в 6-ти томах и др.
Они разнятся по тональности оценок: критерием для Горбаневской служит
добросовестность и профессиональность составителей, как в случае собрания
сочинений, точность и искренность мемуаристов. Когда речь заходит о воспоминаниях поэтов Виктора Кривулина, Томаса Венцлова и
блестящего филолога Владимира Муравьева, то рецензент находит возможным
процитировать каждого и сказать о нем несколько слов, благо всех их Наталья
Евгеньевна знала лично. Откликаясь на книгу Романа Тименчика «Анна Ахматова в
1960-е годы», Горбаневская вспоминает, как однажды впервые привела 19-летнего
рижского студента в комаровскую «Будку».
А упомянутую выше рецензию завершает
словами: «Этих свидетелей – нас – остается все меньше, но думаю, что это
главенство Ахматовой еще впереди, что мы всё еще не до конца, не до самых
глубин ее поняли и восприняли…»
* * *
Ну и, конечно, о Бродском, с которым Горбаневская была дружна
с юности и до кончины нобелевского лауреата. Этот раздел открывается
расшифровкой телефонограммы из Рима 22 октября 1987 года: «Я так рада, так
счастлива, что не нахожу слов передать эту радость…Рада за всю славянскую
поэзию, которая в течение всего лишь восьми последних лет дала миру трех
лауреатов Нобелевской премии – Чеслава Милоша, Ярослава Сейферта и вот теперь
Иосифа Бродского…»
В статьях и рассуждениях о поэзии Иосифа Бродского и о нем
самом поражает искреннее бескорыстное восхищение; не так часто поэт говорит о
своем собрате без тени зависти или
ревности! Вот корреспонденция из Стокгольма
в декабре 1987 года, где «Иосиф действительно был окружен любовью, и,
наверное, это помогло ему, с его больным сердцем, выдержать все утомительное
великолепие «нобелевской недели».
Горбаневская вспоминает (эссе «По улице Бродского»), как поздней
осенью 60-го года Бродский приехал в Москву, позвонил ей, представился. Гуляли
по дождливым улицам, разговаривали о стихах, о поэтах. Потом встречались в
Питере, куда приезжала сдавать сессию учившаяся в университете заочно Наталья Евгеньевна. «Окончательно эта
четверка поэтов («ахматовские сироты» - Бродский, Рейн, Бобышев и Найман. – Ю.
К.) вполне признала меня только вслед за Ахматовой, - пишет Горбаневская,
оговариваясь – кроме Бобышева, «друга с первой минуты», а Найман и потом еще
долго колебался…»
В день рождения Натальи Евгеньевны Бродский (а они оба –
Близнецы, майские, с разницей в два дня)
пришел с экспромтом: «Петропавловка и
Невский без ума от Горбаневской».
И еще одно признание: «Уже тогда для меня он стал «первым
поэтом» среди нас, а после смерти Ахматовой – и просто первым. Сейчас у меня
такое ощущение потерянности, как бывает, когда умер старший в роде».
Потом, когда Горбаневская ушла в правозащитную деятельность,
они не встречались – Наталья Евгеньевна не хотела «компрометировать» кого бы то
ни было знакомством с нею…
Замечательная история: Иосиф Бродский был корректором сборника стихов Горбаневской «Побережье»,
выпущенного издательством «Ардис». Наталья Евгеньевна пишет по этому поводу:
«Несмотря на все опечатки, я была необычайно тронута тем, что он был моим
корректором. Честь великая, а хорошим корректором Иосиф Бродский быть не
обязан».
В отличие от некоторых людей, однажды пивших кофе с поэтом и на этом основании
причислявших себя к его друзьям, Горбаневская не афиширует задушевные отношения
с Иосифом Александровичем, а тонко и проницательно анализирует (соображения
эти, судя по всему, давно выношенные, устоявшиеся) особенности поэтики
Бродского.
Можно и дальше пересказывать и цитировать то, что
запечатлелось в статьях и интервью Натальи Горбаневской касательно Бродского.
Но делать этого не стану в видах экономии бумаги; интересующихся отсылаю к
книге «Прозой о поэзии».
* * *
Кроме драгоценных свидетельств памяти об Ахматовой и Бродском
вы найдете у Горбаневской ее рецензии (и предисловия к книгам) на издания таких
поэтов, как Семен Липкин, Геннадий Айги, Дмитрий Бобышев, Сергей Вольф и
других. Ряд страниц посвящен польским
друзьям - поэту и переводчику Виктору Ворошильскому, нобелевскому лауреату
Чеславу Милошу. Пишет Горбаневская о погибшем в лагере поэте Юрии Галанскове,
откликается на сборник писем прошедшего
те же лагеря Юлия Даниэля. Ну и, конечно, об Александре Галиче, к пятилетию со
дня смерти автора «Мы похоронены где-то под Нарвой…»
Не могу перечислить всех поэтов и все книги, оказавшихся в
поле зрения Натальи Горбаневской. Уже поименованные говорят о поэтических
вкусах и взглядах самой Натальи Евгеньевны. Прозаические тексты поэта Натальи
Горбаневской – их стилистика, тональность, интеллектуальная отточенность – заставляют
вспомнить утверждение Бродского, что «поэзия это не «лучшие слова в лучшем
порядке», это высшая форма существования языка».
* Москва. «Русский Гулливер». Центр
Современной Литературы. 2011
(В сокращении опубликовано в
«Российской газете» 30.03.12)