Недавно мне предложили подготовить несколько материалов для
сборника «75 лет отечественного телевидения». Не берусь сказать, когда сборник
увидит свет и насколько окажется доступен широкому
читателю. К тому же тематически книга
имеет «крен» в сторону технических аспектов развития нашего ТВ. Но и эти
детали этапов становления «суперискусства»,
несомненно, представляют большой интерес для любознательного читателя. Поэтому
я решил поместить некоторые из написанных мною текстов на сайте.
«Я сделал самый удачный
выбор в жизни…»
Александр Петрович Гречишников, технический директор сервисной компании PM Business Solutions, прошел все ступени карьерной
лестницы телевизионного специалиста. Инженер видеозаписи отдела монтажа
программ Телевизионного технического центра имени 50-летия Октября, начальник
отдела студийной телевизионной техники ТТЦ, технический директор каналов Телеэкспо, СТС, ТНТ, ТВ-6 и ТВ-3…
…В 1978 году выпускник факультета электроники и
счетно-решающей техники Московского лесотехнического института, без пяти минут
кандидат технических наук, Александр Гречишников резко изменил свою жизнь. Заведующий кафедрой
был чрезвычайно удивлен, когда подающий большие надежды молодой ученый заявил,
что увольняется, потому что хочет работать… на телевидении.
Сделанный тридцать лет назад выбор оказался верным. «Я
никогда не жалел, что пришел на ТВ», - говорит Александр Петрович.
…Он считает, что все началось с пионерского лагеря, где его
вожатым был Геннадий Журанков, работавший заведующим
лабораторией в Московском лесотехническом институте.
После окончания средней школы он и порекомендовал Александру
поступить на факультет электроники и счётно-решающей техники (ФЭСТ) данного
института. Поступил он на вечернее отделение института, отслужил на флоте,
сколько положено. А когда вернулся, Геннадий сказал ему: «Приходи ко мне на
кафедру, все равно будешь учиться на вечернем отделении». Кафедра называлась
«Теоретические основы электротехники». Промелькнуло еще несколько лет, и вновь Геннадий, который к тому времени перешел
работать на телецентр, позвал: «Приезжай на телецентр в выходные дни. Увидишь как делается телевидение, а заодно и программы,
которых ты никогда не видел».
Из развлекательных программ западного
ТВ, таких как «Пестрый котел», тогда делали очень тщательную выборку для советского
зрителя, которая называлась «Мелодии и
ритмы зарубежной эстрады». В заставке программы на видеомагнитофоне крутились большие
бобины с магнитной лентой, останавливались, и на них читалась надпись: «АБВ-3».
Именно в эту аппаратную на просмотр и попал студент Александр Гречишников.
- Меня, конечно, потряс телецентр, - вспоминает Александр
Петрович. – Здание было еще достаточно новым, кругом ковролин,
персонал – в белых халатах, все красиво и почти стерильно. В это время я работал
в научно-исследовательском секторе по закрытой тематике. Сравнение оказалось явно не в пользу родного
института. Я понял, что хочу работать на телецентре. Заведующий кафедрой был
озадачен: «Все у тебя идет отлично, через год-полтора защитишь диссертацию». Но
решение было принято,
Уже разворачивалась подготовка к Олимпиаде-80, строился и
оснащался Олимпийский телерадиокомплекс
(ОТРК), который теперь именуется АСК-3. Туда были направлены лучшие специалисты
по видеомагнитофонной, студийной технике, работники аппаратно-передающих блоков
и т.д. Их надо было кем-то заменить здесь, в, условно говоря, производящем
комплексе. Руководитель нашего отдела Василий Федорович Амириди (ныне, увы,
покойный. Именно он стоял у истоков цветного
телевидения: первый цветной аппаратно-студийный блок на Шаболовке был его
детищем) предложил мне заняться
подготовкой схемы обеспечения трансляции Олимпийских игр. Что это
означало? Все источники сигнала – спортивные сооружения – должны были
«собраться» в центральной аппаратной, так сказать, в сердце телецентра, а затем
перераспределиться с помощью второго коммутационного центра. Мне и Вадиму
Симакову было поручено создать олимпийский коммутационный узел (ОКУ),
обеспечивающих коммутацию программ для более чем 25 аппаратных отдела. Пришлось уйти из аппаратной и
заняться подготовкой нашего комплекса к Олимпиаде.
В дни Олимпийских игр режим был сумасшедший, - продолжает
рассказ Александр Петрович Гречишников, – работали по 20 и более часов в сутки, едва
выкраивая короткое время для сна. Тот, кто участвовал в проведении Олимпиады-80,
наверняка запомнил эти две недели как один короткий, но удивительный и
прекрасный момент. Ведь мы работали не только на Советский Союз, а на и весь
мир.
В ту пору, когда я пришел на телевидение, эксплуатировалось поколение видеомагнитофонов
«Кадр-3» с двухдюймовой лентой. Средний вес рулона составлял от
Сейчас, в эпоху цифровых технологий, когда в «хард» мобильного телефона загоняется несколько гигабайт
памяти, когда любой первоклассник может «нарезать» свои собственные DVD,
сложно представить, что в те далекие годы
запрещенные западные программы и фильмы также записывались на 12-ти
килограммовые рулоны. Если программа была длиннее 60 минут, то соответственно
на 2 таких рулона. То есть одну серию
«Крестного отца» сотрудники аппаратных бережно хранили на 36 килограммах (!!!) видеопленки. Разумеется, хранение (а тем более запись
подобных видеоматериалов) была не просто, а уголовно наказуема, но, тем не
менее, любая уважающая себя аппаратная имела в секретных запасниках свой
«горячий» архив. Смотреть, по причинам безопасности, такие пленки можно было только по ночам и поэтому некоторые особо продвинутые
творческие бригады ЦТ специально пытались назначить себе монтажи в
ночные смены, чтобы посмотреть что-нибудь «остренькое».
В середине 80-х с двухдюймовых
магнитофонов стали переходить на одно-дюймовые, более
надёжные и компактные, а главное, более удобные для монтажа. Раньше монтаж осуществлялся примерно
так. На коммутационный пульт были заведены два видеомагнитофона. Первый
воспроизводит программу, второй ее записывает, то есть производит «склейки».
«Готов?» - «Склейка!» Посмотрели – нет, «пролетел» микроплан,
отматываем назад и начинаем всё заново. Бывали случаи, когда смонтировали
предыдущий сюжет, а последний и «клеить» не к чему, «не попали». Монтаж требовал
мастерства: на кивок головы двое инженеров должны были среагировать мгновенно.
Один – начать воспроизведение, другой – подхватить и «подклеиться»
к уже смонтированному материалу. И так 12 часов – столько продолжалась смена.
Мы, инженеры видеозаписи, работали со всеми редакциями Центрального
телевидения – пропаганды, информации, музыкальной и т.д. Иногда возникали
превосходные контакты и понимание между «творцами» и «технарями». Приходит в
аппаратную творческая бригада, и первый вопрос – «Кто сегодня работает, чья
смена?» Иногда, если позволяла дата эфира, перетасовывали смены, чтобы выйти на
монтаж именно с той или иной группой, работать с которой привыкли.
Все действия персонала были жестко регламентированы
инструкциями. Действовало в то время Распоряжение № 168, детально расписывавшее
все операции по записи, подготовке программ, входном контроле и выходе в эфир.
Каждый точно знал, что должен делать в аварийной ситуации. А
кроме того, проводились тренинги, когда имитировали отказ того или другого оборудования
и выход из аварийной ситуации. На решение любой проблемы отводилось только
четыре секунды. Все, что оказывалось свыше этих четырех секунд, влекло за собой
снижение премии. Она в ту пору составляла 35 процентов оклада, то есть довольно
заметную сумму оклада видеоинженера.
Каждая ситуация была, можно сказать, уникальна. В
аппаратно-студийном блоке, в котором производились съемки, скажем, это мог быть
отказ пульта видеорежиссера или пульта звукорежиссера, выход из строя камеры,
отказ системы коммутации или системы синхронизации, пропадание внешней линии,
если шел прямой эфир с врезкой сигнала извне (из Кремлевского Дворца съездов,
концертного зала «Россия» и т.д.). Набитые шишки и потерянные премии учили
преодолевать возникающие проблемы. А главное, было понимание, что значит плечо
коллеги, понимание, что в аппаратной мы команда, и неважно, кто конкретно
виноват или сделал что-то не то. Мы чувствовали себя как экипаж корабля (где
мне довелось служить) или подводной лодки…
Олимпиада успешно завершилась. Главное управление внешних
сношений Гостелерадио СССР поставило перед руководством ТТЦ задачу: создать принципиально
новый комплекс, имеющий все мировые форматы
и стандарты видеомагнитофонов. Комплекс должен был стать единственным «окном»,
из которого можно выдавать телепрограммы на США, Европу, Японию, страны
социалистического содружества. Этот комплекс мы успешно построили,
А потом произошла странная история. В ТТЦ имелась
«правительственная» студия АСБ-6. Однажды, среди ночи, ни с
того ни с сего студия загорелась… Причин выяснить так и не удалось, но виновные
должны были быть выявлены обязательно для доклада в Гостелерадио. Были
обвинены сотрудники блока, я был с этим категорически не согласен. В результате
весь отдел на протяжении двух месяцев лишали премии без объяснения причин и,
чтобы не подвергать людей незаслуженным наказаниям, я решил уйти с телецентра.
В ту пору только-только начали появляться зарубежные бытовые
видеомагнитофоны; их привозили из командировок и турпоездок.
Наша промышленность выпускала «Электронику ВМ-12». Народ вовсю
смотрел иностранные, плохо дублированные фильмы. Чтобы противодействовать их
«тлетворному» влиянию, решением Совета Министров СССР было организовано
Всесоюзное производственное творческое объединение «Видеофильм». Константин
Захарович Кочуашвили, отвечавший за создание всей
технической базы объединения, пригласил меня на должность начальника отдела, в
которой я отработал с 1988 по 1994 год. А затем, по приглашению одного из основателей
компании Кирилла Лыско, перешел в первую коммерческую
телевизионную структуру под названием «Телеэкспо».
Она выходила в эфир на 5-м частотном канале в Москве, деля эфирное время с Санкт-петербургскими
программами. Программы представляли собой рекламу товаров для дома,
приобретаемых по телевизору.
Однажды С.Скворцов и П.Корчагин позвонили мне и сказали, что
необходимо встретиться. Они приехали ко
мне, положили на стол лист бумаги, на котором была изображена земля и спутники.
«Есть идея, - заявили они, - построить новый телеканал». Предварительное
название – «Содружество телевизионных станций» (СТС). Для меня это было
абсолютно новым, я никогда не имел дела со спутниковыми трансляциями и
коммуникациями. Однако я согласился и распрощался с компанией «Телеэкспо».
Команда у меня подобралась очень хорошая, многие из
сотрудников работали еще в моей смене на ТТЦ. Мы сделали самую первую в России
систему автоматизированного вещания. Все знают
«Орбиту» - систему распространения телесигнала
с поправкой на часовые пояса. Чтобы
сформировать программу для каждой из «Орбит», использовались
аппаратно-передающие блоки (АПБ) с несколькими видеомагнитофонами, звуковыми
магнитофонами, маленькими студиями. Если никаких изменений нет, ролик с готовой
программой после трансляции на Дальний Восток приходит в другую аппаратную для
трансляций на зону Сибири и т.д. до Калининграда, где сидят: выпускающий
режиссер, два инженера, звукорежиссер и инженер по звуку, еще, если требуется,
микрофонный оператор в студии. Получается 4-5 человек. Площадь АПБ – около 70
квадратных метров. И таких блоков было столько, сколько «Орбит», чтобы
обеспечить программами все часовые пояса. Существовал ручной, так сказать,
способ формирования программ «Первый магнитофон, команда «Мотор!» Пошел
магнитофон. Приготовиться второму. Переход на студию». И так далее. Мы решили
пойти другим путем. Объехали несколько телекомпаний, посмотрели, что можно
изменить. На Западе в то время системы автоматизации уже были. Мы выбрали такую, которая разместилась (вместе с аппаратной) на площади
всего 36 квадратных метров. Треть площади занимал машинный зал с коммутационным
оборудованием, серверами и прочей шумящей и тепловыделяющей аппаратурой. А за
стеклянной перегородкой – основная зона, где работают выпускающий режиссер и
два инженера. То есть три человека формировали четыре программы! Это был первый
серьезный шаг в автоматизации вещания. Его, кстати, прорабатывали одновременно
с нами ОРТ и ТВ-6. Но мы сумели первыми эту идею
воплотить в телевизионную практику. Оборудование было английским, производства
компании DAL. Если не ошибаюсь, оно до сих пор действует на канале СТС, пройдя соответствующий upgrade. Генеральным директором СТС был
Сергей Скворцов, его заместителем – Павел Корчагин. Я являлся техническим
директором. И вот мы получили новые предложение – создать новый телеканал,
получивший название ТНТ. Работы начались
в середине октября 1997 года. Был построен целый комплекс в бывшей зоне по
обработке киноплёнки АСК-3. Бок о бок со мною трудились удивительные люди,
прекрасные специалисты – Лена Смирнова, Юра Шумаров,
Саша Бунов и другие. 31 декабря 97-го канал ТНТ
впервые вышел в эфир.
Довелось мне поработать на канале ТВ-6, в ВГТРК, где
возглавлял производственно-техническую дирекцию №2 (Шаболовка). Потом
последовало приглашение Александра Акопова строить новый производственный
комплекс компании Амедиа. В Москве, на Ново-Остаповской улице стояло здание бывшего цеха по
производству роликовых подшипников. В 2004 году, когда я увидел его впервые,
оно выглядело плачевно. Производство подшипников там прекратилось четыре года
назад, цех не отапливался. После того, как были построены дополнительные перекрытия
второго этажа, суммарная площадь составила около 40 тысяч квадратных метров. Я
приступил к обязанностям технического директора в марте,
Надо отдать должное Александру Акопову, человеку энергичному,
умеющему ставить задачи и талантливо их решать. Комплекс и сейчас в процессе
развития, там предстоит построить еще 4 павильона площадью до 1200 квадратных
метров.
В мае 2007 года я получил предложение Александра Карпова,
которого знаю по совместной работе ещё на канале ТНТ. Он сказал, что некоторые
схемы решения технических вопросов, действующие на канале ТВ-3, его не устраивают и он хотел бы их изменить. Предложение я принял. За
достаточно короткий период мы переоснастили всю линейку монтажных аппаратных
для производства анонсов и межпрограммного оформления канала. Канал в Москве работал в эфире на ламповом передатчике (таких на
Останкинской башне осталось всего два, один из них – наш). Передатчик,
приобретенный в 2003 году, по каким-то причинам не был введен в эксплуатацию.
Нам удалось его запустить в октябре, теперь мы работаем на нормальном
твердотельном передатчике мощностью 5 киловатт. «Картинка» стала более звонкая,
прозрачная по сравнению с тем, что было раньше,
увеличилась зона охвата. Замечу также, что канал изменил концепцию.
Прежде ТВ-3 был кинобудкой, то есть крутили без разбора фильмы как
отечественные, так и зарубежные, такой винегрет на все вкусы. С осени 2007 года
программная политика канала стала меняться, в его логотипе появились слова «настоящий мистический». Определенную часть зрительской
аудитории привлекают необъяснимые явления, мистика. И канал занял свою нишу,
рейтинги стали расти.
Недавно образовалась новая сервисная компания ProfMedia Business Solutions. Целью её создания явилось централизованное сервисное
обеспечение телекомпаний ТВ-3, MTV, VН-1 и 2х2. Все четыре компании собираются на одной территории
в районе Варшавского шоссе. Сейчас там идут отделочные работы. Компании
разместятся в одном здании. Первый этаж полностью отведен под технологическое
оборудование – там соорудят эфирные аппаратные, блок аппаратных монтажа и озвучания с дикторскими студиями, в отдельном корпусе будут
построены студийные павильоны. Там же будут одновременно, для всех каналов,
формироваться 9 эфирных программ, причем происходить это будет в одной
помещении площадью около 70 кв.м. Мы
подписали контракт на закупку системы автоматизированного эфирного вещания,
Я непоколебимо уверен,
- подвел итог Александр Гречишников, - что такая централизация является весьма
продуктивной в развитии отечественного телевизионного вещания…
ЗА ПОЛВЕКА БРАК В ЭФИРЕ
СЛУЧИЛСЯ ЛИШЬ ОДНАЖДЫ
Заместитель начальника Службы внестудийных технических
средств ДТРП и ИТО ФГУП «Телевизионный технический центр «Останкино» Леонид Семенович Львов – живая легенда отечественного телевидения. На
Московский телевизионный центр (МТЦ) он пришел еще в 1949 году, за два года до того, как Совет Министров СССР принял 22 марта 1951 года эпохальное Постановление –
образовать на технической базе Московского телецентра Центральную студию
телевидения. С этой даты и начинается неуклонное, поступательное развитие отечественного ТВ. И сегодня, проработав на телевидении без малого 60 лет, Леонид Семенович Львов по-прежнему в строю.
Он – заслуженный связист России, кавалер орденов и медалей. А в 2007 году в дни
празднования 75-летия отечественного телевидения награжден
Орденом Почета.
- Я учился в техникуме связи, и в 1949-м пришел на Шаболовку
в Московский телецентр на практику, - вспоминает Леонид Семенович. - А год
спустя, после окончания техникума, был
направлен туда на постоянную работу.
- Что представлял в те годы Московский телецентр?
- В ту пору существовало всего две студии – «А» и «Б». Одна имела размер
Я попал в подразделение внестудийной техники. Его возглавлял
Лев Семенович Лейтес. В штате было около 10 человек.
Тогда же, в 1948 году, главного инженера МТЦ Сергея
Васильевича Новаковского и старшего инженера Людмилу
Николаевну Шверник командировали в Америку. Там они
приобрели два камерных канала, состоявших из двух телекамер, одного линейного
усилителя, синхрогенератора, блока связи и звукового пульта. Все привезенное из
США оборудование стояло в комнате, для его питания изготовили переносный
трансформатор, настолько тяжелый, что его с трудом поднимали вчетвером. В 1949
году начались опытные передачи. Вскоре был приобретен пассажирский автобус
марки «Шкода», и на его базе и была создана первая
передвижная телевизионная станция (ПТС). Поначалу просто сняли в автобусе
спинки сидений, уложили деревянные щиты, а на них размещали оборудование, когда
выезжали на пробные телевизионные передачи. Аппаратура была чемоданного типа –
с ручками, за которые ее и держали при выездах на
пробные передачи. Одновременно была создана бригада во главе с Л. И. Бухман, куда в качестве
слесаря включили и меня. Дело в том, что еще с 1942-го по 1946-й годы я работал
слесарем на авиационном заводе. Пришлось
пилить, варить, строгать, чтобы установить в автобусе стеллажи для
стационарного размещения аппаратуры. Контролировал весь этот процесс С. В. Новаковский, главный инженер МТЦ
В итоге создали некий прообраз современной ПТС. Сначала наша
первая передвижка выезжала на пробные передачи, потом началось регулярное вещание.
На этой первой ПТС с двумя камерами (чуть позже были установлены третья камера,
скопированная с американской RCA, и резервный синхрогенератор) я
проработал до 1955 года. За это время мы показали весь репертуар Большого
театра, транслировали концерты, спортивные состязания. Силами инженеров
лаборатории МТЦ была создана первая радиолиния для передачи видеосигнала. Звук
передавался по проводам.
В 1955 году меня направили на учебу в Московский институт
связи (телецентр тогда находился в ведении Министерства связи). В те годы в
трех институтах – авиационном, энергетическом и связи – были группы с
3-годичным обучением для специалистов со средне-техническим
образованием, причем с сохранением заработной платы по последнему месту работы.
Я сдал приемные экзамены и три года проучился в институте. Летом 1957-го, когда
в Москве проходил VI Всемирный
фестиваль молодежи и студентов, я вернулся на телецентр и работал на одной из
ПТС. Для освещения молодежного фестиваля было задействовано 12 передвижек, как московских, так и из других
городов. Их, конечно, было недостаточно, и по ночам приходилось переезжать с
места на место. Работать было нелегко, но мы были молодыми, энтузиазм огромный,
никто не жаловался, никто не просил отгулов.
А в 1958 году я вернулся в тот же отдел уже окончательно,
сначала старшим техником, потом – начальником смены. В
1961 году был оборудован стационарный комплекс в Кремлевском
Дворце съездов. В 1965 году началось сооружение стационарных трансляционных
пунктов – в Лужниках, в Большом театре, Телевизионном театре. К тому времени я
стал начальником цеха, и все эти объекты находились в моем ведении. Вскоре меня
назначили заместителем главного инженера МТЦ, и до 1970-го я проработал на этой
должности – сначала на Шаболовке, а потом в Останкино. И только после этого
стал начальником службы внестудийного вещания.
- Вы же очевидец
происходивших тогда изменений! На ваших глазах в те годы телевизионная техника
менялась и совершенствовалась…
- Безусловно. Однако на протяжении 1950-1955 годов наша «Шкода» была
единственной передвижкой. Потом стали поступать новые, как
отечественные, так и зарубежные ПТС. Советские машины именовались ПТС-52 и
ПТС-3 и ПТС-3У, ПТС «Магнолия». Импортные передвижки были представлены фирмами
«Маркони», «Томсон», «Пай».
Наши ПТС работали на трехдюймовых суперортиконах, так
называлась передающая трубка камеры. У «Маркони» суперортиконы были 4,5 дюйма,
то есть с более высокой разрешающей способностью. Наши специалисты участвовали
в приемке и освоении этого оборудования. В 1969 году был изготовлен
видеомагнитофон «Кадр-3П» для передвижной видеомагнитофонной станции.
В 1969 году на МТЦ
появилась первая цветная ПТС фирмы «Маркони». А в 1975 была разработана
отечественная ПТС – ЦТ «Магнолия».
Стоит сказать, что работа на передвижках имеет свою
специфику, она изрядно отличается от работы в студии. Во-первых, это большая
ответственность. Во-вторых, специалисты должны иметь высокую квалификацию. Ведь
в студии, если что-то случается, ремонтная группа «под боком», кроме того,
можно и перенести трансляцию из одной студии в другую. На ПТС это исключено.
Технические специалисты, работающие на ПТС, – и эксплуатационники, и
ремонтники, поэтому нам приходилось изобретать всевозможные выходы из сложных
ситуаций, иметь резервы. И тем не менее, я не помню крупных случаев технического
брака в то время, кроме одного-единственного. Произошел этот случай еще с
первой нашей ПТС. Признаться, точно я не помню в каком году
это произошло, но тогда, в День «7 ноября», ни военный парад, ни демонстрацию на Красной
площади еще не транслировали по телевидению. Тогда в первый день празднования
годовщины Октябрьской революции обычно показывали цирковое представление, а на
следующий день – спектакль Театра Оперетты. И вот 8 ноября мы выехали в Театр
Оперетты, началась передача. Эфир длился минут 15 или 20… и вдруг вся ПТС
«вылетела», все погасло. Быстро выяснили, что блок распределения
электропитания, куда были подключены все блоки, замкнуло и все выгорело.
Отлично помню, как побледневший режиссер закричал: «Где мои галоши?!» А мы,
вооружившись фонарями, полностью разобрали весь этот злосчастный блок и заново
соединили монтажным проводом все кабели. Их было около десяти. На этих «соплях» и вышли снова в эфир. Остановка трансляции
продолжалась 20 минут…
Дальше, как и положено, последовали разборки. Прерывание
эфирной трансляции расценивалось как ЧП. На телецентр приехала целая рать
чиновников во главе с заместителем министра связи. Затребовали всю
документацию: когда проводили профилактику, как соблюдали технику безопасности
и прочее. Перенервничали мы тогда, конечно, здорово, но отделались выговорами.
Однако больше подобных серьезных технических проколов я не помню…
Были разработаны Правила технической эксплуатации и Правила
техники безопасности. Во время трансляции на исправление брака отводилось не
более 5 секунд, в течение которых нужно было задействовать необходимые резервы.
1 мая 1956 года была осуществлена первая трансляция парада и
демонстрации с Красной площади, в которой участовали
две ПТС.
- Серьезным испытанием для отечественного телевидения стало проведение Олимпиады-80. Чем вам, Леонид Семенович,
запомнилось это время?
- В те годы остро ощущалось, что замена телевизионного
технического оборудования крайне необходима. На это потребовались огромные
усилия. За год-полтора до Олимпиады-80 новые ПТС стал выпускать Шауляйский завод совместно с
ленинградским ВНИИТ. Кроме того, нужно было оборудовать новый телецентр –
АСК-3, который предназначался для обслуживания иностранных телекомпаний,
освещавших спортивные состязания. В итоге на Олимпиаде-80 было задействовано 40
передвижек. Двадцать из них были модернизированы, оснащены французскими
камерами, остальные же полностью укомплектованы советской техникой. Их готовили
для последующей передачи в областные и республиканские телецентры – забота о
развитии регионального телевизионного вещания была одной из главных задач. В
течение года мы регулярно ездили в Шауляй, принимали ПТС вместе с техническим
персоналом областных и республиканских студий. Замечаний было множество, но по
ходу изготовления они все исправлялись. Замечу, что для освещения Олимпиады-80
не хватало и сорока передвижек, опять приходилось по ночам перебазироваться с
одного объекта на другой. Трансляции прошли безупречно, и наша работа получила высокую оценку.
-
Какая элементная база была у ПТС Шауляйского завода?
- Уже применялись полупроводники. Появились также сменные
блоки. В эксплуатации они работали достаточно устойчиво. А позднее, в 90-е
годы, когда мы стали менять парк телетехники, появились новые камеры –
немецкие, французские и японские фирм «Бош», «ЦСФ», «Сони», «Икегама». Для имеющихся у нас передвижек просто закупались
камеры, поскольку все остальное оборудование было вполне пригодным. Ведь основа
качества изображения – телекамера.
- От чего зависит качество изображения, передаваемого камерой, - от
оптики или электроники?
- От электроники, от
частотных характеристик усилителей. Но
и, безусловно, от оптики. Однако огромную роль на съемке играет освещение.
Чувствительность самой передающей трубки должна быть как можно выше, чтобы при
малой освещенности «картинка» была нормальной. И потому передающие трубки
постоянно модернизировались. Происходил переход к автоматике. Камеру уже не
надо было настраивать вручную: все делалось нажатием кнопки. Совершенствовалась
и система диагностики. Если раньше мы возились со схемами, проводили измерения,
меняли лампы, лезли с паяльником, то теперь достаточно было нажатия кнопки – и
на экране определялось место неисправности. Да и ремонта практически не стало,
запасные блоки были всегда под рукой.
-
Означает ли это, что прежняя высокая квалификация
персонала стала излишней?
- Работать сейчас, безусловно, легче. Но необходимо знать
блок-схему оборудования, на котором работаешь. Надо быстро определить точку
неисправности и устранить ее. Эти профессиональные навыки должны быть доведены
до автоматизма, а на приобретение подобных знаний уходят годы. Но умение найти
правильное решение, быстро отреагировать на техническую неисправность и понять,
какое принять решение в критическую
минуту, крайне необходимо. Тем более, что при наличии
автоматики, когда есть матрицы, есть преднаборы, где
переключение происходит автоматически, начиная от сигнализации на камере у
оператора. Сегодня же на смену привычному аналоговому ТВ пришло уже цифровое вещание, а это
и совершенно новое оборудование, принципиально другое качество.
-
Как отразится переход на «цифру» на
внестудийной телевизионной технике ТТЦ?
- Сегодня у нас есть одна передвижка, полностью ТВЧ
(телевидение высокой четкости). Монтировали ее специалисты ТТЦ «Останкино». В
настоящее время речь идет о создании второй ПТС ТВЧ. В целом же телецентр
располагает тремя передвижками. Раньше, когда было Гостелерадио
и единственный телецентр, в Останкино было сосредоточено все, что имелось в
сфере техники. Теперь – множество телекомпаний, и у каждой – своя техника, в
основном современная, зарубежная.
Телекомпании нового времени составляют нам конкуренцию, иногда мы даже отстаем от них по
количеству используемой техники и по ее качеству. Понятно, что телецентр должен совершенствовать
свою техническую базу. Нам дорого обходится содержание двух огромных зданий. Руководству ТТЦ приходится решать
вопросы ремонта и закупки оборудования.
Поэтому мы стараемся, что можем, делать своими силами.
- Помимо передвижек, передающих «картинку», были звуковые. В каком
состоянии сегодня этот парк?
- Прежде звуковых передвижек насчитывалось семь, но
теперь осталось три. Конечно, мы
поддерживаем эти ПЗС на должном техническом уровне, сами меняем оборудование, ставим
стереофонические пульты, рассчитанные на 48-60 микрофонных входов,
обладающих возможностью записи,
всевозможных коррекций. Иными словами, эти ПЗС отвечают самым современным
запросам. Но если раньше мы обходились десятком микрофонов ,
то теперь иногда их требуется до 50-ти и более.
Если прежде передвижка располагала четырьмя камерами, и
считалось, что этого достаточно, то сегодня их уже 10-12 и даже больше. При
необходимости на ПТС мы можем собрать до 20 камер.
- Так называемые ТЖК вытесняют передвижные телевизионные станции?
- Тележурналистский комплект (ТЖК)
– это наплечная камера. Одно время все носились с идеей: зачем нам передвижки,
когда есть ТЖК? Дескать, есть комплекс оборудования чемоданного типа, с ним
можно выехать на стадион или в театр и, установив его в первых рядах, в фойе,
использовать 6 –7 камер. Или предлагали другое:
пошлем, к примеру, пять ТЖК, запишем, смонтируем. Теперь эта тенденция отошла в
прошлое не только у нас, но и во всем мире. Камеры ТЖК предназначаются для
репортажа. И сейчас телекомпании предпочитают большие ПТС, уже есть даже
30-камерные. Дело в том, что часто проводятся гала-концерты, масштабно-массовые
мероприятия, которые нужно охватить не только на одной площадке, но и в других
точках. Для этого и нужны большие ПТС.
Причем, камера ТЖК и
внестудийная камера – одного размера. Внестудийную же можно
снять со штатива, установить на плече и снимать на ходу. Проблема в
объективе. Иметь один широкоугольный объектив – это одно. А объектив с
трансфокатором, который может показать крупный план, в три раза больше камеры,
и без штатива здесь не обойтись.
- Когда-то давно были в ходу камеры со сменной оптикой, в которых разные
объективы вращались турелью…
- Это уже из области преданий. Сегодня устанавливается один
объектив с переменным фокусным расстоянием. У оператора две ручки: «фокус» и
«наезд». Набор оптики по фокусному расстоянию очень широкий…
-
Леонид Семенович, вы, конечно, помните, какие операторы-виртуозы работали на
телевидении. Что можете сказать о работах нынешнего поколения?
-Даже сравнивать их не стоит. За всю историю развития
телевидения первоклассных операторов было немало. Сегодня из старой плеяды
практически никого не осталось. Есть небольшая группа операторов ТТЦ, но из
прежних мастеров в ней почти никого нет. Те же, кто пришел работать в
телекомпании, такой высокой квалификации, конечно, не имеют. Они убеждены, что
телевидение с них и началось, а до этого ничего не было. Таковы и многие из
нынешних режиссеров. При огромном выборе технических возможностей, количестве
камер, микрофонов и прочей современной техники телевизионный показ нынче
гораздо хуже по качеству. Таково мое мнение.
-
Если бы довелось начинать жизнь сначала, избрали бы вы ту же профессию? Иными
словами, не жалеете, что связали свою жизнь с телевидением?
- Признаться, я очень доволен, что в давние годы попал на
телецентр. Моя профессиональная жизнь была очень интересной: ведь работу на ПТС
не сравнить со студийной. При этом, мы все время были на самом острие важных
государственных событий, все видели без
прикрас, бывали там, куда обычные люди попасть не могли. «Не вылезали», к
примеру, из Кремля: снимали съезды, торжественные заседания, разные
мероприятия. Конечно, и ответственность
была огромная, но и интерес невероятный.
Освещали мы и визиты наших
государственных делегаций за рубеж, посещали разные страны. Индия, Финляндия,
Корея, Куба… - всего не перечислить. По четыре «Антея» загружали техникой. В
каждый из этих исполинских самолетов входило по две передвижных станции. Кроме
внестудийного оборудования, приходилось везти и оборудование спутниковой связи
– ведь трансляции велись через спутник. Бывали и на Байконуре, добрались даже до Северного полюса! В 1994 году
состоялся рейс атомного ледокола «Ямал» на Северный полюс. Это был Международный
Год ребенка, и на борту ледокола находились 50 детей из разных стран. Во время
плавания жизнь на борту кипела, и мы день за днем снимали происходящее. А на
Северном полюсе сделали остановку. Наши передвижки находились на борту
ледокола, расположившись в специально отведенном для них ангаре. И на льдине,
когда проводились всевозможные игры,
спортивные состязания, концерты, мы
транслировали их в эфир. С выбором телевизионной профессии, считаю, мне очень повезло. Чувствовать удовлетворение
от своего труда, на мой взгляд, самое главное в жизни.
Телевидение – игра
коллективная
Виктор Иванович Осколков – один из видных руководителей
отечественного телевидения. Профессиональный журналист, в 1985 году он пришел в
молодежную редакцию Центрального телевидения на должность
заместителя главного редактора (им в ту пору был Эдуард Сагалаев).
Несколько лет возглавлял дирекцию программ – Центрального телевидения, затем
ВГТРК «Останкино», затем Общественного российского телевидения. Руководил
утренним каналом ОРТ. Был генеральным директором Телевизионного технического
центра «Останкино». Последние годы Виктор Осколков – директор Государственного телерадиофонда.
- Вспомните, Виктор Иванович, как и при каких обстоятельствах вы связали свою профессиональную судьбу с
телевидением?
- Учился в Ленинградском государственном университете,
одновременно работал в областной молодежной газете. Довелось поработать в
«Комсомолке», откуда меня и пригласили в Молодежную редакцию ЦТ. В те годы
«молодежка» была на подъеме. Там работали люди, многие из которых сегодня
определяют стиль, направление и политику телевидения в России, начиная от
продюсеров и кончая генеральными директорами. Очень быстро я понял, что ТВ –
игра коллективная, для успеха программы необходима команда. Ведь до этого я,
как журналист, привык работать в одиночку. И второй вывод, который я сделал:
главное лицо на телевидение – это режиссер. Не редактор, оператор или
сценарист, а именно режиссер. Надо было видеть, как работал Анатолий Малкин,
когда делал «12 этаж»! И он, и Кира Прошутинская работали у меня в отделе
публицистики. Позднее он стал продюсером, создал телекомпанию АТВ (Авторское
телевидение), и телевидение потеряло сильного режиссера – такова моя точка
зрения.
Режиссером с очень своеобразным
взглядом был Алексей Гиганов. А какие программы делал
Владимир Акопов! «А ну-ка, девушки!», «От всей души», «Счастливый случай»,
«Зигзаг удачи»… Среди блестящих мастеров телевизионной режиссуры назову Игоря
Иванова, Игоря Потемкина, Виктора Крюкова, Олега Корвякова.
Все они были замечательные выдумщики,
немного сумасшедшие – в самом деле, кому под силу делать такие передачи,
держать в руках сложный организм, где каждый тянет в разные стороны. Чего стоили одни «А ну-ка,
парни!» режиссера Николаева…
Скажу откровенно: сегодняшнее телевидение мне скучновато.
Смотришь передачу – и понятно, чем она закончится, все наперед
просчитано. А в середине 80-х жизнь в Молодежке бурлила. Помню, как радостно и
мучительно рождались на редсоветах программы. «Шлифовке» подвергались даже такие
незыблемые вещи, как «Что? Где? Когда?».
Владимиру Ворошилову и Наталье Стеценко приходилось порой очень непросто, когда они
приносили сценарий очередного цикла. Хотя, казалось бы, программа уже давно шла
в эфире. Они, создатели передачи, каждый раз вносили какие-то новшества, свои
повороты, подчас не видимые зрителем. Все это обсуждалось, бывало, до крика, до
слез.
Мы делали оригинальные
передачи, заимствований не было вообще! Плохо ли, хорошо ли, но все было свое. Жизнь показала, что программы были стоящие: вот «Клуб Веселых и
Находчивых» живет себе и по сей день - и не тускнеет. Теперь на ТВ
действуют иначе: купили лицензию – и все. Впрочем, как менеджер, я скорее всего поступил бы так же: форма опробована, дает
рейтинги, прибыль, - вперед!
Молодежная редакция потому и заняла золотую строку в истории
отечественного телевидения, что могла себе позволить эксперимент, выдумку.
- В середине 80-х возник «Взгляд», ставший одной из самых
популярных программ нашего ТВ. Наверное, его рождение и становление проходило не гладко?
- «Взгляд» появился так. В 1985 году в Москве состоялся ХХП
Всемирный фестиваль молодежи и студентов, который требовал официозного
освещения. Мы делали Дневник – хронику событий фестиваля, приглашали гостей в
студию. Тогда и родилась идея, что студия должна работать! То есть необходима студийная передача, насыщенная телефонными
звонками, телемостами и прочим. Идею стали разрабатывать – полгода на летучках
жестко критиковали проект. От звездной троицы – Влада Листьева,
Александра Любимова и Владимира Захарова – не оставалось живого места!
Высказывались серьезные претензии, произносились нелицеприятные слова. Мне
кажется, это было правильно, это заставило стараться. Для становления «Взгляда»
многое сделал тот же Анатолий Малкин, не говорю уже об Анатолии Лысенко,
который, будучи заместителем главного редактора, курировал «Взгляд». Через
полгода «Взгляд», что называется, пошел. Многое сделали, чтобы программа обрела
свое лицо, свою тональность, Владимир Мукусев,
Александр Политковский. И «Взгляд» стал тем камнем,
от которого по воде пошли круги…
- Молодежная редакция испытывала давление руководства Гостелерадио?
- Начальство не просто смотрело программы; каждую передачу мы
сдавали заместителю председателя, который курировал нашу редакцию. Александр
Иванович Попов был интеллигентнейший человек, умница.
За два-три дня до эфира и сдавали ему программы – «12 этаж», «Мир и молодежь» и другие. Надо
признаться, что мы сами были великие цензоры. Разумеется, отсекали все, что
могло показаться двусмысленным, сомнительным. Вместе с тем это цензурирование очень благотворно повлияло на работу
режиссеров: они старались «картинкой», видеорядом передать то, что вырезали в
звукоряде. И мастерство монтажа было высочайшее!
Если что-то и браковалось иногда, то делали это мы сами –
из-за низкого качества, профессиональных недоработок. Передачи в те годы
готовились не в таком спехе, как нынче. «Мир и молодежь» выходила в эфир раз в
неделю, хронометраж – 35 минут. В программе было 7-8 небольших сюжетов. Всю неделю
бригада работала, как говорится, не разгибаясь, по всей стране колесили.
Продукция наша была действительно штучной!
- С 1991 по 1996 вы руководили программной дирекцией,
важнейшей структурой любого телеканала. Сетку вещания вы и коллектив дирекции
готовили в не самое простое для телевидения время…
- Действительно, период был очень тяжелый. Телевизионное
начальство менялось часто, и у каждого начальника было свое видение сетки
вещания. Давайте вспомним. 1990-й год – М. Ненашев. 1991 – Л. Кравченко. 1992 –
Е. Яковлев. Потом В. Брагин, А. Яковлев, С. Благоволин…
Ненашев сказал как-то: «А, сетка…Я-то думал! А здесь –
вставляй передачи, и все». Когда Егор Яковлев покидал свой пост, он заглянул ко
мне в кабинет и произнес: «Знаешь, я понял одно: зачем я вмешивался в эту
телевизионную жизнь? Сидел бы, писал книжки…»
Всех руководителей я
просил: «Только не
трогайте дирекцию программ!» Она ведь занималась не только планированием на
четыре недели вперед, но и всем эфиром, а это четыре «Орбиты», плюс центральный
выпуск, и работала бесперебойно, как часы…
Место Егора Яковлева занял Брагин. Тот вообще ничего не
понимал в телевидении. Как-то его заместитель приносит приказ. В нем
говорилось, что закуплены американские фильмы, нарисована сетка времени, когда
их надо выдавать в эфир. Посмотрел я и сказал: «Ничего этого не будет».
Заместитель помчался к Брагину. Вызывают меня: «Почему не будет?» Отвечаю: «Вот
в воскресенье, в 10 часов вечера,
вы ставите американский фильм. А «Итоги» с Киселевым убираете?» - «Как это!?
Нет, конечно». - «Программу «Что? Где? Когда?» выбрасываете? На ее место
опять-таки фильм поставили». – «Ни в коем случае!» И так по всем позициям.
Приказ аннулировали. И подобных случаев было достаточно.
- После дирекции программ вы стали руководителем утреннего
канала ОРТ. Как вам работалось в этом качестве, ведь там специфика совершенно
иная?
- Предложение перейти в «Утро» было неожиданным, но я доволен, что так
получилось. Это было настоящее телевидение, можно было пробовать любые формы и
жанры. Очень важна тональность, ведь утренний эфир смотрят в основном урывками,
да и не все зрители. Учитывать приходилось все, в первую очередь, «шаг»,
который не должен быть прерывистым или слишком длинным. Очень точно надо было
подбирать ведущих – доброжелательных, веселых, без
тени пошлости. Одно время у нас работал Дмитрий Дибров,
к которому я очень хорошо отношусь, считаю его талантливым самородком. Но я
как-то сказал ему: «Дима, вы не утренний человек. Вы появляетесь в студии
подтянутый, с галстуком-бабочкой, вечером это было бы
кстати, а утром…» (Между прочим, позже Дмитрий блистательно вел вечерне-ночные
программы - вспомним хотя бы "Антропологию" - и на НТВ, и на
"Первом" и на "России").
С подачи руководства
канала я пригласил ведущими Александра и Екатерину Стриженовых,
и находка оказалась удачной. Андрей Малахов был ведущим «Утра», и я уже тогда
считал его очень перспективным шоуменом.
Заново определили рубрики, составили жесткий график: каждый
день – новая бригада со своим ведущим. Много хлопот было со студией. Она была
страшно запущенна – не доброе утро, а какой-то душный вечер. Оборудовали ее,
отремонтировали, и при площади в 150 квадратных метров она казалась огромной,
места хватало для всего – выпусков новостей, гостей и так далее. В «Утре»
работало много хороших молодых журналистов. Назову только Елену Ищееву, ныне известную телеведущую. Она была специальным
корреспондентом, снимала превосходные репортажи. А репортаж у нас был неким
фирменным блюдом. И сейчас считаю, что по качеству репортажей можно судить об
уровне телеканала…
- Должность генерального директора ТТЦ «Останкино»
подразумевает, в первую очередь, административные функции. Как произошло, что
от творческой работы на «живом» телевидении вы ушли в чиновничью?
- Волей случая. Полгода я отработал на канале «ТВ Центр» вице-президентом по вещанию.
Попал туда в период очередной избирательной кампании. Но не все удачно
сложилось с нашими кандидатами, и команду поменяли. Я получил предложение
возглавить ТТЦ. Место
знакомое, в телекомпаниях меня знали, поэтому согласился.
Положение телецентра, когда я пришел туда, было, можно
сказать, отчаянное. Не хочу обидеть прежнее руководство ТТЦ, может быть, свою
негативную роль сыграл дефолт 1998 года. Я просто не знал, как платить людям
зарплату: от государства – ни копейки. И вот сидел, обзванивал телекомпании,
«выколачивал» долги, ведь телецентру задолжали огромные деньги. Судился со
всеми, начиная с Первого канала и кончая частными
лицами. Было подано множество исков в Арбитражный суд. В итоге долги телецентру
вернули.
- А вы, конечно, нажили врагов?
- Еще бы! Причем с доносами,
заведением дел, прокурорскими проверками. Потом все это, естественно,
закрывалось, но стоило нервов. Писали доносы, кстати, те самые люди, которые и
причинили ущерб ТТЦ.
- Не жалеете, что три года с лишним жили как на вулкане?
- Это была хорошая школа, после которой я перестал чего-либо
бояться. А в ту пору даже с охраной ходил. Многое было сделано: заработали
студии, на которых едва ли не замки висели, вычистили ненужную коммерцию (помните
бесконечные киоски в здании ТТЦ?), упорядочили выплаты заработной платы
сотрудникам. Когда я уходил с этой должности, на счету ТТЦ был уже не один
миллион долларов. Словом, совесть у меня чиста, никто на ТТЦ в мой огород
камень не бросит…
- Указом Президента России Государственный фонд телевизионных
и радиопрограмм внесен в свод особо ценных объектов нашего культурного
наследия. Это – поистине бесценное хранилище духовных богатств. Ваш
предшественник на посту руководителя Гостелерадиофонда
А. Высторобец несколько лет назад говорил
тем не менее о трудном положении фонда. А как обстоит дело сейчас?
|
|
- Гостелерадиофонд, в самом деле, уникальная организация,
аналогов ей нет ни в России, ни в мире.
Архив ТВ включает в себя художественные, документальные,
мультипликационные фильмы, лучшие телевизионные спектакли. Достаточно
назвать «Страницы журнала Печорина» в постановке Анатолия Эфроса с Олегом
Далем, Андреем Мироновым, Леонидом Броневым, Ольгой Яковлевой, пушкинский «Выстрел», поставленный Петром
Фоменко с Леонидом Филатовым и Олегом Янковским в главных ролях, гоголевских
«Игроков», которых поставил Роман Виктюк, а сыграли в спектакле Александр
Калягин, Валентин Гафт, Леонид Марков и другие
выдающиеся актеры. Сейчас, кстати, некоторые из шедевров тиражированы
на дисках DVD и стали доступны широкому зрителю. Ранее на аудиокассеты были
перенесены такие радиоспектакли, как «Поединок» А.
Куприна в постановке Алексея Баталова, «Гранатовый браслет» (режиссер Марина Турчинович) с Юрием Яковлевым и Юлией Борисовой, «Идиот» Ф.Достоевского в исполнении Иннокентия Смоктуновского.
А инсценировки чеховских рассказов, в которых записывались Ростислав Плятт,
Осип Абдулов, Фаина Раневская, Алексей Грибов, Анатолий Папанов, Евгений
Евстигнеев… Рассказ «Злой мальчик» записан в исполнении Ольги Леонардовны Книппер-Чеховой!
Имеются записи спектаклей МХАТа,
Малого Театра, Театра им. Вахтангова. В фонде имеются самые настоящие шедевры
музыкальной классики. Радиоматериалы состоят из студийных записей музыкальных
и литературных произведений, трансляций концертов. Например, записи Когана,
Рихтера, Гилельса и многих других великих
музыкантов. Наша
коллекция насчитывает около полутора миллионов единиц хранения. Если говорить
об общем хронометраже, то он составляет почти 200 тысяч часов. Перед нами
три основные задачи: сохранение
имеющихся материалов, пополнение
коллекции новыми записями, и, наконец, обеспечение доступа к ним физических и
юридических лиц. Но сохранение первоисточников – дело чрезвычайно затратное.
В реутовском хранилище необходимо поддерживать
строго определенные условия – температурный режим, уровень влажности, чистоту
воздуха и прочее. Магнитная лента с годами осыпается, приходит в негодность.
Лучше всего, как ни странно, сохраняется кинопленка. И все эти исходные
материалы нужно не только хранить и реставрировать, но и как можно быстрее
переводить «в цифру», то есть на более надежные и долговечные носители. В Гостелерадиофонде работает около 400 человек, заработные
платы не высокие, разумеется, ниже, чем на телеканалах. А государство не так
много средств выделяет – 15-20 процентов от годовой потребности. - Но вы можете вести
коммерческую деятельность, тиражируя фильмы и спектакли, музыкальные
произведения и т.д. - Средств
от коммерческой деятельности хватает разве что на заработную плату. Сейчас
основные пользователи фонда – центральные российские телеканалы. С ними мы
сотрудничаем тесно и на постоянной основе. Один из крупных договоров у нас с
Всероссийской государственной телерадиовещательной компанией. Мы обеспечиваем
материалами фонда каналы «Россия» и «Культура», спортивный канал, детский канал «Бибигон». Или, скажем, каналы «Ностальгия» и «Время»
(Всемирная сеть Первого канала) в значительной
степени пользуются нашими материалами.
Работаем с региональными телерадиокомпаниями – государственными и
частными. Довольно регулярно к нам обращаются телерадиокомпании ближнего и
дальнего зарубежья. Что касается радиоматериалов, то они активно используются
общероссийскими радиостанциями. Важная
сторона нашей деятельности –
пропаганда нашего культурного наследия за рубежом. Сейчас формированию
позитивного имиджа России в мире придается большое значение. Поэтому мы
предоставляем свои материалы для каналов, которые ведут спутниковое
и интернет-вещание на территории зарубежных стран.
В основном они охватывают страны СНГ, Европы, Северную Америку – США и
Канаду, страны Ближнего Востока. Недавно
перевезли из ТТЦ 60 тысяч рулонов магнитной ленты, на которых зафиксированы
телепрограммы на видеомагнитофонах «Кадр». Все это необходимо отсмотреть, а
ведь этой аппаратуры уже нет, ее давно никто не выпускает! Так что нам
остаются две возможности: бюджетное финансирование или спонсоры. Но спонсоры
предпочитают покупать яйца Фаберже или футбольные клубы. «Челси»
обошелся нашему олигарху в миллиард долларов. А Гостелерадиофонду
требуется 20 миллионов, но для этого нужно понимание, что здесь хранится
история ХХ века в пленке, звукозаписи, фотографиях. И я, как городской
сумасшедший, хожу, убеждаю, пишу письма. - Какое-то понимание
все-таки находите? - Сейчас
вроде позитивные сдвиги наметились. Я
надеюсь, что скоро начнется тотальная оцифровка материалов. Как всегда,
ставлю себе задачу и стремлюсь во что бы то ни стало
выполнить ее. Там, где работаешь, необходимо оставить свой след. |
-